Если страна решила сотрудничать с Международным валютным фондом (МВФ), значит, у нее есть серьезные проблемы. Эту организацию часто называют кредитором последней надежды: фонд выделяет средства, когда никто другой в мире не рискнет это сделать.
Чуть более года назад помощи у МВФ экстренно попросила Украина. Многие ожидали, что после этого страна сохранит приемлемый курс национальной валюты, начнется экономический рост и результаты реформ наконец позволят украинцам жить лучше.
Взамен фонд потребовал урезания бюджетных расходов, прекращения практики удерживания низких тарифов на газ и ряда других ограничительных действий со стороны правительства в сфере экономики и финансов.
Правительство согласилось. Помощь пришла — фонд объявил, что выделит $17 млрд. Но в итоге нацвалюта обесценилась почти в два раза. Экономический спад достиг катастрофических показателей. Многие политики начали интересоваться — все ли правильно делает Украина, прислушиваясь к МВФ?
Если у вас слишком большие долги, нужно что-то менятьЭтот вопрос НВ адресовало постоянному представителю МВФ в Украине Жерому Ваше, который уверен: ситуация за год стабилизировалась, и страна стоит на пороге экономического роста.
— Как в МВФ оценивают ход реформ в Украине?
— По-моему, прогресс значительный. Но он не всегда очевиден для украинцев, ведь экономическая ситуация в стране по‑прежнему очень тяжелая. Но мы отмечаем некоторые признаки стабилизации в экономике, на валютном рынке и в банковском секторе.
— Год назад за доллар давали 13 грн, а сейчас — почти 23.
— Посмотрите, с какими трудностями столкнулся Национальный банк за этот год. Обострение конфликта на востоке, ограниченные золотовалютные резервы — их по‑прежнему нужно наращивать. Несмотря на это, Нацбанк сделал смелые шаги, которые стабилизировали ситуацию: ужесточил монетарную политику, ввел административные ограничения, проводит успешную политику в отношении слабых банков. Нужно продолжать начатое, наращивать резервы, укреплять доверие к национальной валюте и очищать рынок.
— Вы говорите о том, что жесткая монетарная политика — это хорошо. А бизнес сетует: при учетной ставке в 27 % брать кредиты совсем невыгодно. Может, пора дать экономике возможность расти?
— Это неоднозначный вопрос. Главная задача Нацбанка — это ценовая стабильность и сдерживание инфляции. Очень важно, чтобы центральный банк не забывал об этом. И делать это в нынешних условиях крайне сложно. При этом нужно учитывать факторы спроса и предложения. Конечно, инфляционное давление заставляет ужесточать политику, но и спрос на кредиты сегодня тоже ограниченный.
— Есть ли с точки зрения МВФ возможность сделать кредиты более доступными?
— По нашим прогнозам, инфляция будет замедляться. В 2017 году она будет в пределах 8 % и около 5 % в последующие годы. Решение будет за НБУ. Главное — не забывать, что Нацбанк отвечает за стабильность цен.
— А как быть с курсом гривны?
— У нас есть предположения, и они доступны широкой общественности. Но это всего лишь предположения, они нам необходимы для расчета макроэкономических показателей. Тут другое важно. Конечно, девальвация больно ударила по бюджету домохозяйств. Но она помогает восстановлению экономики, которое мы ожидаем в следующем году. Экспортеры, например, стали более конкурентоспособны на международных рынках.
— Но пока влияния не видно: объем экспорта снижается.
— Я не согласен. Влияние на экспорт есть. Для того чтобы результаты стали очевидны, необходимо время. Кроме того, девальвация сдерживает импорт. Внешняя позиция улучшилась.
— Мы стали меньше потреблять импортных товаров?
— Страна меньше импортирует, а экспортирует больше. Возможно, вы помните: в 2013 году дефицит счета текущих операций был более 9 % от ВВП. А сейчас эта дыра закрывается. Возможно, не очень быстро. Но мы видим серьезные изменения. И это притом, что экономика пережила ряд потрясений. Вы потеряли некоторые рынки сбыта, да и изменения цен на сырьевых рынках, на которые экспортируется ваша продукция, не на руку производителям.
— Сказанное вами соответствует образу МВФ как организации, которая заставляет жить скромнее и потреблять меньше.
— Идея здесь такая же, как в домашнем хозяйстве: если у вас слишком большие долги, нужно что‑то менять. При этом мы всегда советуем правительству делать шаги, которые оказывали бы минимальное влияние на реальный сектор экономики.
А дальше нужно проводить структурные реформы, улучшать бизнес-климат, разобраться с коррупцией. Все это позволит высвободить огромные потенциальные ресурсы, которые у вас в стране есть.
— Пока получается наоборот: даже Минфин признает, что за последний год теневой сектор экономики вырос, несмотря на все реформы. И часто это объясняется тем, что для МВФ главное — обеспечить доходы бюджета, а фискальные органы для этого усиливают давление на бизнес. Вы заставляете Минфин давить на предпринимателей?
— Во-первых, рост теневого сектора характерен для многих стран, которые переживают рецессию. Но в Украине этот сектор настолько большой, что нужно предпринимать серьезные усилия для того, чтобы налоговое законодательство соблюдалось лучше и все делали равный вклад в экономику страны. Нужно повышать налоговую дисциплину в рамках существующей системы так, чтобы налоги платили не только люди со скромными доходами. Поэтому важно побороть коррупцию, налоговые ямы и схемы по уходу от налогов. И в этом вопросе за последние несколько месяцев произошли позитивные изменения.
— Собрать больше налогов можно, если снизить давление на бизнес.
— Никто не сомневается в том, что украинскую налоговую систему необходимо упростить. Но, как я уже говорил, есть проблема с соблюдением налогового законодательства. Снизить давление можно, но нужно делать это так, чтобы это не сказалось на доходах бюджета. А тут у государства очень мало возможностей для маневра. Бюджет 2016 года и так будет довольно сложным. Потому что уже не будет определенных доходов. А расходы вырастут.
— Минфин сейчас предлагает новую налоговую реформу. Вы согласны с их предложениями?
— Реформа сейчас все еще на ранней стадии. Опять же, мы должны обсуждать источники дохода госбюджета. Например, речь может идти о части доходов Нацбанка. Или о продлении действия ввозной пошлины, которая вводилась только на этот год. Этого дохода не будет в 2016 году. А он составляет 2,5 % ВВП. Появятся дополнительные расходы. Например, субсидии для компенсации роста энерготарифов, а также увеличение расходов на армию. Да и ряд необходимых реформ тоже потянет за собой дополнительные затраты.
— В прошлом году правительство начало приводить энергетические тарифы к рыночному уровню. Есть ли какой‑то результат?
— Украина только начала процесс, который она откладывала на протяжении многих лет. До последнего времени из‑за разницы в тарифах для промышленности и населения накапливались огромные суммы долга у государственных компаний, страна потребляла неприлично много энергоресурсов и использовала их крайне неэффективно. Проблему нужно было решать. И процесс пошел. Он идет сложно, но главное, что мы уходим от субсидирования всех, включая самых богатых, к адресной системе.
— Вы заметили какие‑то изменения в работе НАК Нафтогаз Украины?
— Мы видим изменения. Потому что потери государства через Нафтогаз уменьшаются. А значит, с госбюджета будет снят огромный груз. Вы же знаете, что раньше целому ряду компаний на законодательном уровне разрешалось не платить Нафтогазу. Верховная рада приняла законы, которые обязали рассчитываться с компанией. Принятый парламентом закон о газовом рынке позволит сделать его чуть более конкурентным.
Тарифы будут расти и дальшеДальше нам нужно было получить более ясную картину происходящего в секторе и со счетами этой компании. Мы всегда настаивали, чтобы Нафтогаз покупал валюту на рынке, а не получал ее напрямую из Нацбанка, тем самым создавая дополнительную нагрузку на НБУ. На протяжении последних нескольких месяцев он так и делал. Это ободряет. И показывает, что меняются подходы к управлению финансовыми потоками. Есть подвижки в области более прозрачной отчетности, а также в вопросах дефицита бюджета различных подразделений компании.
— Следует ли ожидать дальнейшего роста тарифов?
— Украина и ее власти пообещали, когда приняли программу сотрудничества, что будет постепенное повышение. Это должно помочь всей системе достичь баланса так, чтобы больше не было фискальных потерь. И этого следует добиться до 2017 года. Поэтому тарифы продолжат расти и дальше.
— Собрать больше денег можно, но куда они пойдут? МВФ, который дает стране огромные суммы, отслеживает те случаи, когда государственные деньги просто разворовываются?
— Конечно же, мы пристально наблюдаем за тем, как правительство борется с коррупцией. Но нашим основным инструментом является наращивание резервов Нацбанка. В НБУ есть системы, которые существуют в большинстве центробанков. Мы, конечно, даем деньги и для финансирования госбюджета страны. Но основные деньги проходят через НБУ.
— В моменты резкого обвала гривны НБУ продавал валюту, как утверждают банкиры, избранному кругу финучреждений, которые потом зарабатывали колоссальные средства на колебаниях. Это истощало резервы Нацбанка и было нечестно по отношению к остальным участникам рынка.
— Мы помогали НБУ разбираться с определенными моментами, которые возникали на существующем валютном рынке. Но рынок здесь относительно небольшой. И у него есть свои несовершенства. Были, конечно, и лазейки, с которыми НБУ пытается разбираться путем изменения своих регуляторных норм. Мы видим, что ситуация меняется.
— Вы все это видите, но понимаете, что система несовершенна?
— НБУ предпринимал определенные шаги для того, чтобы устранить лазейки в системе. На любом рынке неизбежно появляются участники, которые занимаются куплей-продажей. Но сейчас валютный рынок относительно стабилен. И НБУ может удовлетворить спрос на валюту.
— Украинские политики иногда говорят, что если какая‑то реформа записана в меморандуме с МВФ, то она движется быстро. Почему бы вам не записать побольше важных реформ и не подтолкнуть страну к более радикальным изменениям?
— Во-первых, меморандум отражает то, что пообещали президент Украины, правительство и НБУ. Во-вторых, мы стараемся концентрироваться на макроэкономических вопросах, которые критичны для развития экономики. Ну, а остальные реформы могут поддерживать другие партнеры Украины, например Всемирный банк. Надеемся, что мы выступаем катализатором реформ.
— Среди экспертов есть те, кто говорит: если следовать всем рекомендациям МВФ, придешь к катастрофе. И приводят такие неудачные примеры сотрудничества с фондом, как были у Аргентины или Греции. Почему они потерпели неудачу?
— Примеры, которые вы привели, сильно отличаются друг от друга. Они отличаются и уровнем взаимоотношений с фондом, и тем, в какой ситуации находились страны. Я думаю, нам следует сосредоточиться на том, что нужно делать в Украине.
— Были ли случаи, когда страна следовала всем предписаниям МВФ и все же терпела неудачу?
— У нас был опыт работы со странами, которые переживали очень трудные времена. И мы поддерживали их в то время, когда им приходилось принимать сложные решения. Эти страны проходили через рецессии и экономический спад. Например, Ирландия и Латвия. Но они смогли справиться с проблемами. И сделали это в партнерстве с нашей организацией. Конечно же, мы уважали и их мнение.
Материал опубликован в НВ №34 от 18 сентября 2015 года
