Формула «Роттердам+» действовала с 2016 по 2018 годы. Она окончательно прекратила действовать вместе с запуском конкурентного рынка электроэнергии с 1 июля этого года. Но сейчас о ней заговорили снова. Неожиданно следователи Антикоррупционного бюро Украины (НАБУ) начали производить обыски и задержания чиновников, которые, по мнению следствия, действовали неправомерно. В начале августа задержали директора ГП «Оператор рынка», бывшего члена НКРЭКУ Владимира Евдокимова (по решению суда он был отпущен под залог), и сообщили о подозрении еще шести чиновникам по делу «Роттердам+». Интересно, что активные действия силовиков начались только после смены власти в Украине, до этого дело «Роттердам+» пылилось в шкафах антикоррупционных структур. kp.ua попытались с помощью экспертов разобраться, чего в этом деле больше — экономико-правовой или политической составляющей.
Почему была введена формула?
Наверное, каждый украинец слышал словосочетание «Роттердам+». Но мало кто понимает, что на самом деле стоит за ним. Чтобы разобраться, как работала эта формула, нужно сначала понять, как функционирует отечественная энергогенерация.
Электричество в Украине вырабатывается четырьмя основными генерирующими мощностями — атомными электростанциями (АЭС), тепловыми (ТЭС и ТЭЦ), гидроэлектростанциями (ГЭС) и из возобновляемых источников электроэнергии. Больше всего электричества производят атомные станции. Но их основная особенность заключается в том, что они не могут быстро менять количество вырабатываемой электроэнергии. А в течение суток существуют так называемые пики потребления, которые приходятся на утро и вечер. В тот момент, когда растет потребление, как раз и начинают работать ТЭС и ТЭЦ, которые, сжигая уголь, вырабатывают электричество.
Пока Украина контролировала Донбасс, проблем с углем у нас не было. Но после начала конфликта все угольные шахты, на которых добывается антрацит, остались на неподконтрольных территориях. При этом большинство блоков ТЭС использовали именно такой тип топлива. Сначала его завозили с неподконтрольных территорий, но после начала торговой блокады Донбасса электрогенерирующие предприятия и вовсе остались без антрацита. Уголь пришлось импортировать в больших объемах. Для того чтобы определить справедливую цену импортного угля, которая «закладывается» в тариф ТЭС, и была принята методика «Роттердам+». Это определение цены на основе импортного паритета, и так поступают все страны, у которых энергоносители в дефиците. Главной отличительной чертой формулы «Роттердам+» была четкая привязка к международному индексу.
— Когда Украина в 2016 году стала отказываться от ручного управления электроэнергетикой, начали искать механизмы привязки прогнозной стоимости угля к международно признанному индексу, — говорит энергетический эксперт Дмитрий Марунич. — В итоге был выбран индекс API2. Простыми словами, это стоимость угля в портах Роттердама, Амстердама и Антверпена. Импортный уголь в Европе продается через эти порты. А знак «плюc» означает стоимость доставки угля в Украину. Формула «Роттердам+» не предполагала завоз угля из Нидерландов. Она устанавливала прогнозную цену на уголь на ближайшие 12 месяцев для тепловых электростанций, которые производят электрическую энергию. В 2017 году, когда началась блокада Донбасса, Украина превратилась в крупного импортера угля. И в 2017-2018 годах были завезены достаточно большие объемы импортного топлива. В этом году объемы импорта несколько сократились. Но все равно около 20% топлива мы будем вынуждены импортировать. Нужно понимать, что на свободном рынке при дефиците какого-либо ресурса его цены будут подтягиваться к импортному паритету.
При этом, по словам эксперта, во время использования формулы были периоды, когда цена топлива на мировых рынках росла, а стоимость угля по формуле «Роттердам+» не менялась. И в тариф закладывались цены угля существенно ниже, чем стоил импорт. Что было выгодно для украинских потребителей электроэнергии. Также важно понять, что методика не подразумевала, что уголь будут везти из Роттердама.
Кто зарабатывает на электроэнергии?
Противники формулы «Роттердам+» постоянно говорят о том, что на ней зарабатывают энергогенерирующие компании, однако мало кто вспоминает, что основными оппонентами формулы являются лоббисты ферросплавных предприятий.
— До введения формулы «Роттердам+» основная маржа от дешевого угля оставалась в руках владельцев ферросплавных предприятий, — продолжает Дмитрий Марунич. — Ни для кого не секрет, что одним из основных игроков в ферросплавном бизнесе является группа «Приват» Игоря Коломойского. Мы с коллегами недавно считали, сколько средств они вывели в офшоры, и получилось, что не менее 6 миллиардов долларов. То есть сверхприбыли от дешевого угля и, как следствие, дешевого электричества оседали в карманах отдельно взятых бизнесменов.
После введения в 2016 году формулы «Роттердам+» стабилизировалась работа энергосистемы Украины, и мы забыли об отключениях электроэнергии, которые нередко происходили в 2014-2015 годах. Генерирующие компании получили возможность переоборудовать свои блоки с антрацита на газовый уголь (марка Г), который добывается в Украине. Это дало возможность снизить объемы импорта угля: электростанции теперь, благодаря тому что действовала формула «Роттердам+», используют больше угля украинской добычи.
Это внесло свои плюсы: на теперешний момент энергогенерирующие компании существенно снизили свою зависимость от импортного угля. В качестве аргумента в пользу «Роттердам+» эксперт приводит тот факт, что благодаря прозрачному и предсказуемому ценообразованию на энергоуголь также удалось отремонтировать ряд блоков теплоэлектростанций. Это повысило энергобезопасность страны.
— Некоторые блоки ТЭС отработали свой ресурс уже дважды, поэтому им требовался немедленный ремонт, — говорит Дмитрий Марунич. — Так что деньги от тарифа «Роттердам+», можно сказать, пошли на общественные нужды. Ведь ТЭС вырабатывает электричество не только для коммерческих предприятий, но и для всей украинской энергосистемы, в том числе для простых граждан.
Также «Роттердам+» частично решил проблемы госшахт. Ориентирование на импортный паритет позволило поднять цену угля госшахт с 1 тыс. грн в 2016 году до 2,5 тыс. грн в 2018 году.
— Часть госшахт убыточна, и себестоимость добычи угля на них выше, чем купленного по методике «Роттердам+», — говорит эксперт. — Если бы не ввели эту методику, то государственные шахты сгенерировали бы дополнительно убытков на 8 млрд грн. А это бы привело к новым долгам госпредприятий, задержкам зарплат и, как итог, к очередным протестам шахтеров под Кабмином.
Глава Независимого профсоюза горняков Украины Михаил Волынец заявил, что благодаря действию формулы «Роттердам+» государственные шахты в 2016-2018 годах получили дополнительно около 10 млрд грн.
За кого играют силовики?
В такой ситуации не совсем понятно, зачем же силовики «кошмарят» энергетиков, которые, по сути, спасли украинскую электрогенерацию от коллапса. Зачем производить аресты, делать выемки документов? И почему расследование резко активизировалось именно после смены власти?
— Я считаю, что преследование чиновников, которые внедряли тариф «Роттердам+», — это вопрос чисто политической борьбы, — говорит Дмитрий Марунич. — Расследование проводилось два года, за это время не было найдено никаких доказательств нарушений, и только после смены власти начались какие-то активные действия со стороны силовиков.
Подобное мнение высказывает и экономический эксперт Борис Кушнирук. Он считает, что руководство НАБУ выступает на стороне олигархов, которые пришли к власти после выборов.
— Все это лишь подыгрывание Коломойскому и нынешним власть имущим, — говорит Борис Кушнирук. — Руководство НАБУ и САП просто хочет доказать свою полезность сегодняшним руководителям государства. И главным аргументом должен быть не уровень компетентности и профессионализма. Два года их деятельности показали, что там ее нет. Главное — это готовность выполнить любую прихоть чиновников и влиятельных олигархов.
По сути это подтвердил, пусть и косвенно, народный депутат от «Слуги народа», глава ее предвыборного штаба Александр Корниенко. В интервью газете «КоммерсантЪ» он сказал: «Будет перезапуск всех антикоррупционных структур. Западные партнеры помогли нам создать целое семейство антикоррупционных органов, но не помогли в том, чтобы они нормально работали. Есть вопросы к Специальной антикоррупционной прокуратуре, к Национальному агентству противодействия коррупции».
Кушнирук говорит, что обвинения НАБУ в том, что Украина не ввозила уголь из порта Роттердама, свидетельствуют о вопиющей некомпетентности антикоррупционных органов.
— Когда вполне серьезно отмечается, что «Детективы НАБУ и прокуроры САП установили отсутствие документального подтверждения того, что энергетический уголь на украинские ТЭС действительно доставляли из Роттердама морским путем в заявленных для определения оптовой цены на электроэнергию объемах», то осознаешь, насколько ужасно, когда некомпетентные идиоты занимаются расследованием экономических преступлений, — заявил Кушнирук. — Объяснять им, что Роттердам — это только хаб, на базе которого ведется расчет ценообразования на уголь, похоже, бессмысленно.
В числе тех, против кого идет расследование, — бывшие и нынешние сотрудники НКРЭКУ. По мнению Дмитрия Вовка, бывшего (2015-2018 годы) главы НКРЭКУ, Коломойский таким образом пытается отомстить.
В 2012-2016 годах принадлежащие Коломойскому ферросплавные заводы имели льготную цену на электроэнергию. Как заявил экс-глава НКРЭКУ, «только в 2013-2014 годах Коломойский благодаря полученным льготам на тарифы для ферросплавных заводов сэкономил 2,5 миллиарда гривен». Напомним, тогда курс был 8 грн за доллар.
В 2016 году НКРЭКУ отказался от ручного регулирования и ввел прозрачную методику ценообразования на электроэнергию. Льготные тарифы для Коломойского отменили, его заводам пришлось платить рыночные цены на электроэнергию. В итоге дополнительные расходы ферросплавных заводов Коломойского за 2016-2017 годы составили 4 млрд грн.
Как видите, даже сейчас, когда формула «Роттердам+» уже не действует, ее противники всеми силами хотят вернуть старые схемы в энергетику. И не исключено, что дело «Роттердам+» призвано запугать и запрессовать энергетиков и членов НКРЭКУ. Задача гражданского общества — добиться того, чтобы расследование дела по «Роттердам+» было проведено незаангажированно. Беспристрастный и объективный процесс покажет, кто был на самом деле прав.
