Роман Насиров согласился дать короткое интервью «Обозревателю», ответив лишь на несколько вопросов. Однако мы успели проговорить темы, которые бурно обсуждает вся страна вот уже более полутора месяцев. Впрочем, судите сами.
Детективы и прокуроры еще вынуждены будут извиниться передо мной, — пишет Обозреватель.
— Роман Михайлович, первый вопрос: как здоровье?
— Вас, наверное, больше интересует «знаменитое» одеяло, чем мое самочувствие. Поэтому буду говорить и об одном, и о другом. У меня на самом деле есть серьезные проблемы со здоровьем, и в настоящее время я занимаюсь лечением.
Про одеяло скажу просто: действительно, выглядело некрасиво. Но уточню два важных момента. Диагноз клинической больницы реален, он подтверждён и другими врачами. Детективы и прокуроры еще будут извиняться передо мной.
Детективы, которые выдернули меня из больницы, нашли анонимных «антикоррупционных» врачей, которые чем-то пичкали меня на протяжении всей субботы. Именно они подложили это знаменитое одеяло для картинки. Все было срежиссировано.
Понимаю, что выглядел нелепо. Я, как и вы, живу в современном информационном обществе, поэтому отлично понимал, что так примитивно «косить» от следствия глупо. Наоборот, я был и остаюсь всецело заинтересован в сотрудничестве со следствием, так как не ощущаю никакой вины ни за собой, ни за ГФС. В НАБУ до момента задержания я был десятки раз, в том числе – и в ту неделю, и считаю, что детективы должны проводить следственные действия, в том числе вручать подозрение и задерживать. Но цивилизованным, законным способом. Если действительно есть основания для подозрения.
Факт задержания – отдельная история: обычно он применяется к убийцам и насильникам, пойманным на месте преступления. Что же касается меня, то точно не было поводов думать, что я пытался скрыться, уехать за рубеж.
У меня сильная правовая позиция, мне не нужно было убегать или прятаться под одеялом от следствия, и я докажу это в суде. Но кому-то понадобилось шоу.
Кстати, когда закончится дело, лично куплю и передам медикам нормальные одеяла, современные, удобные, и чтобы на картинке получше выглядели.
Я в каком-то смысле рад, что НАБУ, учтя негативный опыт и эксперименты на мне, теперь ведут себя культурнее.
Огульно критиковать антикоррупционные органы не буду, но и они должны действовать цивилизованно
— Иными словами, это — шоу?
— Борьба с коррупцией — актуальная задача нашего времени. И я огульно критиковать антикоррупционные органы не буду, потому что считаю, — в современной стране это некий атрибут цивилизации. Но и действовать они должны цивилизованно. К тому же, НАБУ возглавляет человек, прошедший сложную процедуру отбора, как и я в свое время на конкурсе на главу ГФС. И сомнений точно не было, что эти конкурсы были прозрачными и честными, это повышает доверие.
Мои претензии касаются в первую очередь группы детективов, которые расследовали мое дело: главе Бюро приносят якобы убедительные материалы на «большую рыбу», убеждают, что все складывается, и он логично дает делу ход.
Также у меня множество вопросов к Антикоррупционной прокуратуре: если детективы были заказчиками и непосредственными постановщиками шоу, то соучастниками стали прокуроры САП, которые активно подливали масла в огонь, вместо того чтобы следить за законностью, следить за соблюдением процедуры – это тоже их работа. На суде мы докажем значительное количество нарушений законодательства со стороны детективов и прокуроров, и вывод будет один: эти ребята – настоящие последователи советских репрессивных органов. Хорошо, хоть знаменитые «тройки» еще не используют, им хватает заряженного судьи.
Я хочу подчеркнуть: НАБУ и САП нужны стране, но при этом им необходимо уважать презумпцию невиновности, соблюдать процессуальные нормы, иначе получается тоталитарная, репрессивная модель противодействия коррупции, не имеющая ничего общего со справедливостью и европейскими ценностями.
На срок следствия и следующие шаги будет влиять информационное поле и политическая конъюнктура
— Кстати, когда ваше дело будет передано в суд?
— Во-первых, напомню, дело, по которому мне вручили подозрение, зарегистрировано 19.03.2015 года, то есть оно уже расследуется более двух лет, и открыто еще до моего прихода в ГФС.
Во-вторых, «якобы претензии» касаются периода с мая 2015-го по март 2016-го. Чем занималось следствие все это время – непонятно. Как и непонятно то, что и когда будет передано в суд.
Уже прошло практически два месяца, а вопросы задавали мне всего один раз, и потом они публично признались: вопросов больше нет. Зачем тогда понадобилось все это шоу: задержание, суд, мера пресечения, рекордная заявка на 2 млрд грн. залога (при отсутствии ущерба), СИЗО и т. д. Я действовал в рамках Налогового кодекса при предоставлении бизнесу рассрочки на уплату налогов, что делается в течение года десятки тысяч раз. Кстати, рассрочка была выдана под 36% годовых.
Исходя из того, что в моих действиях отсутствует состав преступления, то на срок следствия и следующие шаги будет влиять информационное поле и политическая конъюнктура.
Если установленные налоги не уплачиваются, то наступает девальвация, налог на самых бедных
— Но если вы невиновны, почему антикоррупционные органы избрали вас мишенью?
— Потому что фискал, мытарь — это априори удачная цель для начинающих антикоррупционеров. Я их даже понимаю. Обществу надо подавать примеры, что брать взятки и красть народные деньги нельзя. А налоговиков-мытарей в нашем постсоветском обществе сильно не любят. Мы же тоже борцы с коррупцией, потому что неуплата налогов – это такая же коррупция, что признано во всем цивилизованном мире.
Люди пока не понимают, что именно мытари собирают деньги на пенсии, зарплаты бюджетниками, на медицину, образование, дороги, армию, в общем, наполняют казну: государственный и местные бюджеты, Пенсионный фонд.
Если установленные законодательством налоги и сборы не будут уплачиваться в полном объеме, то, к сожалению, произойдут девальвационные процессы (альтернативный способ налогообложения страны и народа). Вспомните, ещё в 1996 году гривна «стоила» 1,7 за доллар, а сейчас?.. С каждым падением гривны сбережения граждан обесцениваются, их пенсии и зарплаты превращаются в гроши. А валютные кредиты становятся непосильными. Печатание государством денег вместо сбора налогов — это же налог на самых бедных, богатые еще на этом заработают. Никогда не думал, насколько судьба каждого человека, а сейчас – моя, зависит от честных и независимых судей, получающих очень высокую заработную плату из бюджета.
Однако обществу почему-то это проще принять, нежели выполнение требований ЗАКОНА.
Но если вернуться к роли фискала, то прошу обратить внимание: с моим приходом в ГФС поступления в казну начали резко расти, а гривна была стабильной и даже укрепилась. И наоборот, сразу же после нанесения информационного и политического удара по системе ГФС налоговые поступления в бюджет существенно упали. Бизнес почувствовал слабину системы. Как думаете, кто-то теперь дает рассрочки для предпринимателей? Что, кстати, не только абсолютно законно, но и необходимо в сложных экономических условиях.
Та вот, с точки зрения пиара, детективы и прокуроры избрали жертву, преследование которой с удовольствием было бы принято обществом.
