Бывший народный депутат Николай Мартыненко, которого НАБУ подозревает в растрате 17,28 млн долл, и которого Соломенский райсуд столицы выпустил на поруки, дал первое после громких событий интервью.
В беседе с журналистами «Цензор.нет» Мартыненко рассказал обо всех эпизодах уголовных производств, в которых фигурирует его фамилия, взаимоотношениях с вип-политиками впервые прокомментировал пленки Онищенко, — пишет КП.
О деятельности НАБУ:
НАБУ — это политизированный филиал грузинской мафии, которая работает по тем методам, по которым они работали в Грузии. Они с коррупцией не борются. Кто такой Гизо Углава (первый заместитель главы Национального антикоррупционного бюро, бывший заместитель главного прокурора Грузии при президенте Михеиле Саакашвили, — ред.)? Кто возглавлял все эти пытки, бросание людей в тюрьмы? Посмотрите отчеты рабочей группы ООН за период их власти в Грузии — 99% людей шли на сделку со следствием, когда были пытки в тюрьмах. Мы этого хотим? ….Грузинская мафия меня не интересует, они должны уехать, откуда приехали. Мне не интересно, как они бухают по ночам и нюхают кокс, извините за то, что скажу вам это в лоб. То, что происходило в Одессе».
О показаниях Жвании по делу STEUERMANN:
«…прокуроры пишут: Матыненко контролировал STEUERMANN. Почему? Потому что дал показания Жвания (Давид Жвания — экс-нардеп, бизнесмен, в прошлом бизнес-партнер Мартыненко, — ред.). Повторяю то, что сказал на суде: Жвания – неадекватен, он желает, чтобы мои дети носили мне передачи в тюрьму. Я с ним сейчас не общаюсь и к его показаниям отношусь соответственно. Я к STEUERMANN не имею никакого отношения и никогда там не работал».
О готовности дать показания против Жвании:
«У меня не специализация «садить людей в тюрьмы». Для этого есть специально обученные люди и органы, которые должны этим заниматься. Жвания в тюрьме? Я ему этого не желаю. И каких-то фальсифицированных, умышленных показаний против него, как и против любого другого человека, я давать никогда не буду. Никогда. Даже если этот человек сделал мне что-то не очень хорошее».
О политической подоплеке обвинений:
«…главная причина — политическая, о которой я вам не сказал в начале нашего разговора. Они рассчитывали, что Мартыненко должен разнервничаться, разбалансировать часть депутатов от «Народного фронта», которые входят в большинство, и таким образом внести хаос в коалицию. Цель — досрочные выборы. Рассчитывали, что эти люди начнут кричать, что «власть мочит Мартыненко» и выйдут из коалиции».
О своем вкладе в Майдан:
«Я был на Майдане с первого до последнего дня. И в первый раз, и во второй раз. И принимал самое активное участие. Занимался конкретными функциями. Работал добросовестно. Радовался победам. Огорчался, когда были неудачи. Я там жил. Но никогда не старался публично об этом говорить».
О дискомфорте от меры пресечения:
«Дальше мне ограничили передвижение только городом Киевом. С какой стати? У меня в Глебовке, Вышгородский район, находится дача. И я хочу поехать на дачу на выходных. Выходит, я не имею права это сделать?»
О том, почему Яценюк не пришел в суд:
«Зачем? Я чувствовал поддержку каждый день, находясь в зале суда. Да, многие ребята не пришли. Не сессионная неделя. Кто-то где-то ездил. Кто-то чем-то занимался. Но это была и партийная позиция, и человеческая поддержка. Для меня это было важно».
О том, знал ли Порошенко о готовящемся задержании:
«Думаю, что у президента намного больше дел, чем интересоваться, когда будет задержание Мартыненко».
О «пленках Онищенко»
«Я виделся с Онищенко, по крайней мере, два раза в этот период. Один раз встречался в Лондоне. Летал к своей дочери, не к Онищенко. И мы там встретились случайно. А второй раз было удивительное совпадение. Мы с женой поехали в отель SHА, — это между Валенсией и Альканто. И встретили Онищенко. Он там находился на каких-то конных соревнованиях. Мы с ним даже пошли один раз вместе поужинали. Потом сходили чаю попить. О чем-то разговаривали. Я не знаю, записывал он тогда разговор, или не записывал. Я даю вам честное слово, я этих записей не читал и не слушал».
О финансовой поддержке «Народного фронта»:
«В силу своих возможностей – оказывал».
