Кто отправится на свалку истории за саботаж реформ — исследование НВ

Неприемлемый — так одним словом характеризует темп реформ в стране Павел Кухта, эксперт организации Реанимационный пакет реформ.

Эта короткая характеристика родилась из многомесячного мониторинга, который проводит в Украине аналитическая платформа VoxUkraine, объединяющая влиятельных экспертов, в том числе и международных. Представители платформы два раза в месяц оценивают ход реформ, учитывая государственное управление, борьбу с коррупцией, госфинансы, монетарную, рыночную и торговую политику, а также энергетическую независимость. Темп модернизации, приводящий к кардинальным изменениям, эксперты решили отмечать как 5 баллов. А минимально достаточный для Украины темп реформ они приравняли к 2 баллам. Все, что ниже,— это недостаточная скорость трансформаций.

С начала года в Украине всего трижды — в марте, апреле и мае — скорость модернизации была приемлемой. Все остальное время власти меняли страну с черепашьей скоростью. А летом, как посчитали эксперты, реформирование практически замерло. “Все ушли на каникулы вместе с реформами”,— подтверждает Кухта.

Он готов назвать те силы, из‑за которых модернизация страны хромает на обе ноги.

Во-первых, это Верховная рада, в которой пасут задних члены коалиции: Блок Петра Порошенко (БПП), фракция Батькивщины Юлии Тимошенко и представители премьерского Народного фронта (НФ). “Рада занимается популизмом, поет гимн, читает стихи Шевченко, но не принимает законы, важные для страны”,— убежден Кухта. Причем дело не только в популизме — саботаж реформаторских инициатив происходит и из‑за лоббизма некоторыми депутатами собственных бизнес-интересов.

Во-вторых, это лично премьер Арсений Яценюк. Опрос 20 экспертов, проведенный НВ в апреле этого года, выдал неожиданный результат — главной помехой модернизации Украины специалисты, внимательно следящие за преобразованиями в стране, сочли персонально премьер-министра.

Ну и, в‑третьих, это президент Порошенко. Он, по мнению Кухты, все время борется за сохранение своих полномочий вместо того, чтобы быть драйвером изменений. К тому же беззубость прокуратуры в борьбе с повсеместной коррупцией за последние полтора года тоже во многом его “заслуга”, считают эксперты.

Итог “усилий” этой троицы, по мнению Бачо Корчилавы, бывшего пресс-атташе посольства Грузии в Украине, печален: по сравнению с тем темпом реформ, который был в Грузии, здесь изменения происходят слишком медленно. В Тбилиси, мол, при президенте Михаиле Саакашвили за месяц делалось больше, чем в Киеве за год. “Это притом, что изначально в Украине было больше подготовленных кадров, а значит, для серьезных изменений вы готовы намного больше, чем мы в свое время”,— считает Корчилава.

Амбициозные лоббисты

Главным тормозом реформ эксперты называют парламент. С этим согласны даже депутаты. Например, Сергей Лещенко, представитель БПП и член парламентского комитета по борьбе с коррупцией. “Я не буду защищать Раду, поскольку, по моему мнению, в срыве реформ наибольшая вина именно ее,— считает он.— Мне кажется, очень много депутатов занимаются лоббизмом. И когда какой‑то законопроект противоречит их темам, то он элементарно проваливается”.

Лещенко уточняет, что настроить фракцию против голосования за какой‑либо закон не так уж и сложно. А если подключить еще две-три фракции, то можно провалить любой полезный для страны проект.

Примеров лоббизма, вредящего положительным изменениям, эксперты приводят много.

Один из них — блокировка Радой законопроекта о реформах в сфере госзакупок. Он позволил бы победить тендерную мафию и сильно упростить участие в любом гостендере.

В интервью НВ Айварас Абромавичус, министр экономики, рассказал, почему парламент не принял проект: некоторые депутаты хотели засунуть в него поправку, которая восстановила бы Тендерную палату — орган, ставший при прежней власти инструментом нелегального заработка для чиновников-коррупционеров. Как объясняет министр, в год в стране совершается госзакупок на 250 млрд грн. Депутаты с помощью поправки хотели направить 130 млрд грн через Тендерную палату — они смогли бы зарабатывать на этом 1 %. “Процентик вроде и небольшой, а сумма получается приличная”,— возмущается министр. И отмечает, что правки удалось “отбить”, но момент упустили — законопроект не успели принять до ухода Рады на летние каникулы. Теперь нужно ждать осени и нового сражения за этот документ.

Другой пример, который привел Абромавичус,— ликвидация госпредприятия Укрэкоресурсы. Оно собирало со всех импортеров деньги на утилизацию, но ничем подобным не занималось — деньги разворовывались. Министр говорит, что парламентарии до последнего пытались оставить предприятие, особенно старался один из депутатов из провластной коалиции. В итоге свою идею Кабмин все‑таки продавил.

О лоббизме говорит и Тарас Качка, глава Украинского медиа-центра реформ. Он вспоминает закон Виктора Галасюка из Радикальной партии Олега Ляшко и Остапа Еднака из фракции Самопоміч львовского мэра Андрея Садового — этот документ запретил экспорт из Украины леса-кругляка. “Проект лоббировал интересы внутренних потребителей древесины, для которых таким образом снижались цены на сырье. Но он напряг как экспортеров, так и западных покупателей леса. Депутаты знали все замечания международного сообщества, но все равно продавили закон”,— говорит Качка. Причина — парламентарии были глубоко вовлечены в тему и даже не скрывали этого.

Александра Устинова, член правления Центра противодействия коррупции, вспоминает голосование за закон о создании Национального антикоррупционного бюро. В ночь накануне его рассмотрения в документ внесли больше 180 правок, практически лишив бюро необходимых полномочий для эффективной борьбы с коррупцией. Правки вносились “договорняком” от двух самых больших фракций в парламенте — Сергеем Пашинским от НФ и Андреем Павелко от БПП.

Рада в состоянии “заговорить” не только отдельные проекты, но и реформирование целых секторов. Так, например, случилось со здравоохранением. Минздрав еще весной внес в парламент пакет модернизационных проектов, положительно оцененных всеми участниками рынка. Они позволяли, по мнению профильного министра Александра Квиташвили, запустить в стране и страховую медицину, и различные инновационные проекты. Но за несколько месяцев документы не прошли даже комитета Рады по вопросам охраны здоровья. Все затормозили два человека — глава комитета Ольга Богомолец и Олег Мусий, ее заместитель и бывший министр здравоохранения.

Последний, по словам Квиташвили, заявил, что у него есть право внести альтернативный пакет законов. Итог работы Мусия министр оценил так: на 95 % — текст от Минздрава, на 3 % — несущественные поправки, на 2 % — правки существенные. Чиновник считает, что все вопросы можно было бы снять за 20 минут на уровне профильного комитета, но там на сотрудничество не были настроены. Выражалось это в позиции самой Богомолец, которая не захотела даже править предложенные министерством законы.

Поведение депутатов Квиташвили объясняет политическими амбициями, желанием быть авторами реформы.

Мусий вины не признает. Настаивает, что с подачи правительства уже появлялись законы, которые “вылезали боком украинскому народу”. Свой проект он называет таким, который исключает “хищение всей системы здравоохранения”. “В отличие от законопроекта, который внес Квиташвили”,— подчеркивает депутат. Но в чем конкретно состоит “хищение”, он пояснить отказался.

В контексте стопорящих реформы действий Верховной рады Квиташвили вспоминает случай, когда Минюст подготовил пакет документов, позволяющий стране подняться на 30 пунктов в рейтинге Всемирного банка Doing Business. Причем каждый пункт — это плюс $1 млрд прямых инвестиций, поясняет министр. Но депутаты не проголосовали за пакет вовремя, из‑за чего обновленная информация о стране не войдет в рейтинг 2016 года. “Мы потеряли $30 млрд потенциальных инвестиций”,— говорит Квиташвили.

Но и это не все, что может сказать министр. По его данным, из 180 законов, которые правительство подало в Раду, через парламент прошли лишь 80. Остальные — не приняты, не проголосованы или продолжают рассматриваться. То есть КПД Верховной рады в данном случае равен 45 %.

В Грузии при Саакашвили, как вспоминает министр, принимали 100 % законов, нужных для реформирования страны. В Словакии времен реформ Ивана Миклоша аналогичный показатель равнялся 99,9 %.

Своим низким показателем украинский парламент обязан деятельности нескольких фракций. Прежде всего это команда бывших регионалов, именующая себя Оппозиционным блоком — они вообще не голосовали ни за одну реформу. Но куда больший негативный эффект дает антиреформаторский настрой двух коалиционных фракций — БПП и тимошенковской Батькивщины. Об этом говорит и Кухта, и Квиташвили. По мнению последнего, партия Тимошенко — крайне популистская. А беда БПП в том, что во фракции разношерстный состав, и собрать одну команду, которая будет голосовать на 100 %, трудно.

У украинских правительственных реформаторов иногда появляется и неожиданный противник — политические соратники премьера из фракции НФ. Об этом НВ рассказывает на условиях анонимности высокопоставленный чиновник, представляющий топ-менеджмент одной из крупнейших госкомпаний страны.

К примеру, для того, чтобы проводить через парламент законопроекты в области топливно-энергетического комплекса (ТЭК), нужно иметь хорошие взаимоотношения с Николаем Мартыненко, главой профильного комитета Верховной рады и заместителем главы фракции НФ. Тот, мол, имеет давние интересы в атомной энергетике и нефтегазовой отрасли, являясь таким образом и игроком и во многом арбитром на рынке.

В этой же сфере действует еще один политический тяжеловес — Андрей Иванчук, глава комитета по экономической политике и еще один замглавы премьерской фракции. Именно он блокировал принятие Радой закона, позволяющего государству вернуть себе контроль над госкомпанией Укрнафта. Эту структуру еще несколько лет назад фактически монополизировал миллиардер Игорь Коломойский, ее миноритарный акционер.

Ведомство коричневых конвертов

Главная проблема Кабмина — все тот же популизм. И здесь безусловным лидером является уже сам премьер. В апреле НВ провело экспертный опрос среди людей, вовлеченных в процесс реформирования страны, и большинство из них назвали главу Кабмина самым консервативным членом правительственной команды. Основная претензия экспертов и бизнес-сообщества — отсутствие политической воли для проведения жестких реформ и каких‑либо ощутимых изменений в бизнес-климате. Также против Яценюка играет и постоянное мелькание ближайших его соратников в коррупционных скандалах.

Да и в целом обстановка в отечественном Кабмине мало располагает к модернизации. Правительство создано по квотному принципу, напоминает Абромавичус, и это сказывается на его кадровом потенциале — на посты часто назначают не профессионалов, а креатуры коалиционных партий. Те, в свою очередь, больше пекутся о рейтинге своей силы, чем о реформах.

С этим в свое время столкнулся Павел Шеремета, первый министр экономики в постмайданном Кабмине. Он вспоминает: когда дело дошло до назначения замов, ему стали звонить и приносить “коричневенькие конвертики” — мол, почитай, важное. Это были резюме кандидатов. Экс-министр не соглашался принимать подобных “назначенцев”, и те даже ночевали в его приемной, негодуя: “Меня делегирует коалиционная партия, какое вы имеете право меня не назначать?” “А я объяснял, что как раз я и имею право назначать или не назначать”,— рассказывает Шеремета. По его словам, все закончилось тем, что из‑за конфликта с премьером по поводу одного такого кандидата он и ушел в отставку.

Тотальный популизм украинского правительства, по мнению Корчилавы, приводит к тому, что хуже всего реформы идут в социальной сфере. “Все это связано с трусостью политиков. Они очень боятся принимать решения, пытаются быть хорошими для всех”,— сетует он.

Результат вялой реформаторской политики Кабмина не заставил себя ждать. В июльском опросе Европейской Бизнес Ассоциации (ЕБА) индекс инвестпривлекательности Украины во втором квартале 2015 года оценен в 2,66 балла из 5 возможных. 81 % из 112 опрошенных бизнесменов не удовлетворены состоянием инвестиционного климата в Украине. 49 % респондентов не видят никаких положительных изменений и продолжают жаловаться на медленное внедрение реформ, коррупцию, налоговое и фискальное регулирование и давление со стороны соответствующих органов. Больше всего нареканий у бизнесменов к судам, Государственной фискальной службе и Генпрокуратуре.

Верховный

Часть вины за пробуксовывание реформ эксперты возлагают на президента и его администрацию. Именно с Банковой курируют судебную реформу, которая до сих пор так и не началась. “Наша судебная ветвь власти — это какая‑то каста темных сил, которая в принципе тормозит все изменения”,— убежден Кухта. А президентский аппарат вместо решительных действий в этой сфере тянет резину.

Еще одно слабое место Порошенко — борьба с коррупцией и реформа Генпрокуратуры. “Хотелось бы увидеть такую работу, как показывает последние пару лет Антикоррупционное бюро в Румынии, где они наступили на многих политиков и некоторых посадили”,— говорит Томаш Фиала, президент ЕБА и генеральный директор инвесткомпании Dragon Capital (в число ее активов входит компания Медиа-ДК, которая издает журнал и сайт НВ).

В Генпрокуратуре активности в уголовном преследовании крупных чиновников-коррупционеров эксперты не замечают. Наоборот, Порошенко бережет тех людей, которые могли бы стать объектом антикоррупционных расследований. Так, он снял‑таки с поста генпрокурора Олега Махницкого, показавшего полное безволие на этой должности, граничащее с саботажем. Даже бывшие коллеги Махницкого по политсиле Свобода в интервью НВ признавали, что Махницкий “для Свободы умер”, имея в виду результаты его деятельности на посту генпрокурора. Но при этом глава государства сделал его своим советником после освобождения с должности.

Следующий глава Генпрокуратуры — Виталий Ярема, которого назначал уже лично Порошенко,— действовал еще хуже, упустив ряд крупных деятелей режима Виктора Януковича и даже не попытавшись реформировать ведомство. Но в отставку Ярему отправил не президент, а парламент.

К тому же многочисленные свидетельства экспертов и даже членов Кабмина о масштабном разворовывании средств на гос-предприятиях за последние полтора года не привели ни к одному задержанию или даже расследованию правоохранителей. Согласно сообщениям прессы и самих министров Кабмина, масштабные хищения с помощью разнообразных схем за последние полтора года — и зачастую под патронатом политиков, входящих в провластную коалицию в парламенте — имели место на таких госкомпаниях, как Укрспирт, Укрзализныця, Государственная продовольственная зерновая корпорация, Одесский припортовый завод и т. д. Ни один из этих многочисленных случаев не привлек внимание прокуратуры.

“Если бы президент хотел реформировать прокуратуру, то начал бы с того, чтобы хотя бы на треть обновить ее состав, приведя к власти не одного Давида Сакварелидзе [замгенпрокурора, отвечающий за реформы и борьбу с коррупцией в ГПУ], а тысячу таких, как он”,— упрекает главу государства Корчилава.

Эти слова могут стать и общей претензией ко всей власти. Для успешного реформирования страны стоило бы обеспечить кардинальные кадровые изменения в структуре власти.

“Реформы [сегодня] происходят прежде всего в тех ведомствах, где работают совершенно новые люди”,— указывает Сергей Гайдай, директор по стратегическому планированию агентства Гайдай.Ком. Там же, где ключевые посты занимают политики и люди прежней формации, изменений нет — есть лишь декларации, созвучные требованиям общества, но не более того.

На общество политолог и возлагает наибольшие надежды: в нем сейчас есть колоссальный запрос на перемены, и оно заставит власти модернизировать страну. “Если элита не будет проводить реформы, она уйдет на свалку истории. И, возможно, не добровольно”,— прогнозирует Гайдай.