«Все они сейчас занимаются только одним делом – «аферой», – рассказывает житель Горловки на условиях анонимности, ранее работающий в ИК-27. – Они звонят по телефонам людям (и родственникам заключенных, и просто неизвестным) и вынуждают людей переводить деньги на банковские карточки, вводя их в заблуждение – мол, ваш сын попал в ДТП со смертельным исходом, и, если сейчас не переведете пару тысяч рублей, гривен, долларов, то его посадят или убьют», — пишет Украина Криминальная.
На территории неподконтрольных Украине районов Донецкой и Луганской областей нарушаются все мыслимые правовые нормы в отношении заключенных.
В мае-июне резко обострилась ситуация в районе украинского города Горловка. Неподалеку от блокпостов «новой горячей точки» находится несколько пенитенциарных учреждений, в каждом из которых содержится минимум 500 заключенных, ставшими, по сути, пленниками “новой власти” захваченной части Донбасса. Большая часть их них осуждена на территории Украины национальными судами не за политические, а за уголовные преступления, многие отбывают свой срок более пяти лет. Чем их кормят, как защищают от бомбежек и обстрелов, почему не передают для отбывания наказания на родину, если они осуждены украинскими судами?
В конце декабря 2015 года в Украине был принят так называемый «закон Савченко», гарантирующий заключенным приведение приговоров в соответствие с путем перерасчета срока содержания под стражей в условиях следственного изолятора «день за два». Таким образом хоть как-то компенсировалось право на соблюдение приемлемых условий содержания заключенных согласно минимальным требованиям Европейской конвенции по защите прав человека и основных свобод. Мучаясь в СИЗО годами, не видя, по сути, солнечного света и свежего воздуха, из-за нерасторопности следствия и суда, человек теперь мог быть уверен, что в итоге отсидит меньший срок.
После принятия новой правовой нормы и до окончания ее действия (18 мая 2017 года «закон Савченко» был отменен), многие украинские заключенные и их адвокаты обратились в суды, соблюдая нормы подсудности, чтобы пересчитать срок заключения. Так же поступил и заключенный ИК № 27 Горловки в 2016 году Игорь Товма. Постановлением от 16 февраля 2016 года Славянский городской суд привел в соответствие его приговор. Однако после этого его не только не освободили, но и подвергли преследованию и угрозам. Администрация колонии заявила, что украинские законы им не указ, инициировав какие-то свои пересмотры приговора Товмы по новоиспеченным законам так называемой “Луганской республики” вопреки всем правовым международным нормам.
«Я до последнего думал, что они меня так и не выпустят. Администрация там за каждого «старого» заключенного держится, ведь новых там почти нет»
Для того, чтобы реализовать свой план по удержанию заключенного в колонии администрация пошла и на другие ухищрения – его вынуждали подписать документы об отказе от украинского гражданства и принятии «гражданства ЛНР», будто это уже признанное миром государство. Такие действия ставят под угрозу жизни людей, находящихся там за решеткой. Поговаривают, что за несоблюдение режима заключенных там просто расстреливают.
– Схватить пулю, кстати, можно было не только от охранников или боевиков, приезжающих к руководству в гости или машины свои «подрихтовать», но и просто, если вокруг стреляют, – рассказывает бывший заключенный горловской колонии Иван. – Вы знаете, когда бомбили, сотрудники все убегали и прятались, а нас там оставляли. Уголовников-то не жалко. Бывало, что пару дней без еды сидели, они не привозили ее, чтоб под обстрел не попасть. Сейчас уже хотя бы кормят, и то ладно.
Другой собеседник Андрей О. так же отбывал наказание в ИК № 27. Освободился он полтора года назад.
– Я «пересидел» там два дня, – рассказывает он. – Я до последнего думал, что они меня так и не выпустят. Администрация там за каждого «старого» заключенного держится, ведь новых там почти нет. Украина уже не отправляет для «отсидки» туда своих граждан, а в «ЛНР» и «ДНР» столько зеков не наберется, чтобы «кормить» такое количество сотрудников. Если зеков не будет, куда им всем идти работать?
О сложности ситуации с колониями в самопровозглашенных «ДНР» и «ЛНР», о фактах пыток и незаконного пленения заключенных знает и Комитет по предотвращению пыток ООН и представители ОБСЕ. Первые согласились прокомментировать ситуацию только негласно, не захотели, чтобы их имена упоминались в средствах массовой информации, вторые сообщили, что детально не владеют ситуацией и начнут разбираться.
Тем временем ряд экспертов связывает молчание сотрудников международных миссий с тем, что с недавних пор в их состав входят граждане Украины, то есть местные, а не иностранцы, как было раньше. Проверки пенитенциарных учреждений в «ДНР» и «ЛНР», мол, проходят, но никто ничем помочь не может, война же. Однако доподлинно известно, что прямой доступ в пенитенциарные учреждения Донбасса сейчас имеют только сотрудники международного Красного креста, которые так же ничего публично не комментируют, опасаясь, что и им он будет ограничен.
Украинская сторона, тем временем, после смены Уполномоченного по правам человека (в этом году Валерию Лутковскую на этой должности сменила Людмила Денисова), кажется, сейчас так же не предпринимает активных действий по решению вопроса, связанного с освобождением заключенных Донецкой и Луганской областей, находящихся в «потерянных» колониях, имеющих на руках решения судов о зачете срока отбывания в СИЗО.
Кроме того, диалог по этому вопросу осложнился из-за нового Закона о деоккупации Донбасса, принятого в январе 2018 года. В аппарате УПЧ пояснили, что и перевестись отбывать наказание в другие области Украины этим заключенным тоже не так просто, как и применить к ним «закон Савченко», так как необходимо письменное заявление от самого заключенного. Разумеется, встает законный вопрос – позволят ли осужденному в «ДНР» или «ЛНР» направить прошение в Министерство юстиции Украины, и возможно ли это физически без риска для здоровья?
До начала вооруженного конфликта на Донбассе в колониях региона находилось 16 тысяч осужденных. Только 186 из них были переведены в Украину. Это ничтожно мало – чуть более одного процента. По рассказам бывших сотрудников аппарата экс-омбудсмена Украины Валерии Лутковской, их «водили за нос» месяцами, и они никогда доподлинно не знали, кого именно из заключенных им передадут представители Донецкой и Луганской областей, когда состоится обмен, и сколько будет человек. И всегда это были не те люди, о ком просили. Впечатление такое, что на той стороне давали взятки за перевод.
До начала вооруженного конфликта на Донбассе в колониях региона находилось16 тысяч осужденных. Только 186 из них были переведены в Украину
В настоящий момент юристы Харьковской правозащитной группы направили в Европейский суд по правам человека 15 жалоб от заключенных с оккупированных территорий.
– Все эти заявления поданы в ЕСПЧ против двух государств – Украины и России. Они говорят о нарушении статей 5 (право на свободу и личную неприкосновенность), 13 (право на эффективное средство правовой защиты), иногда статьи 8 (право на уважение частной и семейной жизни) Конвенции о Защите Прав Человека и Основных свобод, – комментирует председатель Правления Украинского Хельсинкского союза по правам человека, директор Харьковской правозащитной группы Евгений Захаров.
– Осужденные, содержащиеся в Отдельных районах Донецкой и Луганской областей, страдают от нарушений их прав в результате военного конфликта, как и другие жители оккупированных территорий. Было несколько обстрелов пенитенциарных учреждений, в результате которых имелись погибшие и раненые, разрушались здания, прекращался доступ к электричеству и другим коммунальным услугам. Осужденные страдали от голода и холода, отсутствия медицинской помощи. Они лишены доступа к правосудию, поскольку не решена проблема с представительством их интересов в судах и других органах на подконтрольной и оккупированной территории.
— Специфическими также являются нарушения права на свободу: некоторые заключенные находились под стражей без надлежащих правовых оснований: либо не закончился суд первой инстанции, либо приговор не вступил в законную силу, либо не применялись правовые акты, действовавшие на подконтрольной территории по амнистии, условно-досрочного освобождения, так называемого «закона Савченко» и так далее. Многие потеряли возможность контактировать с родными и близкими при том, что перевод и свидания стали невозможными. Если же осужденный освобождался и не имел паспорта, то он не мог пересечь линию разграничения, поскольку справки об освобождении, изданные от имени «ДНР» и «ЛНР», являются недействительными на остальной территории Украины.
Зачем же нужно «республикам», находящимся на военном положении, еще и такое количество заключенных? Кроме того, что учреждения обеспечивают работой некоторую часть населения оккупированной части Донбасса, есть и еще одно предположение.
Директор Общественной правозащитной организации «Восточная правозащитная группа», соавтор доклада «О состоянии прав человека на подконтрольной Украине территории Луганской и Донецкой областей» Павел Лисянский рассказывает:
– Конечно, там есть пленники. Часть людей должно быть на свободе по «Закону Савченко», другая часть – в связи с президентской амнистией, а еще, действительно, есть те, которых просто не отпускают, и они пересиживают по несколько лет. Заключенные, которые находятся на территории оккупированной Луганской и Донецкой областях, по сути, попали в трудовую эксплуатацию, на их труде зарабатывают на промышленных зонах. С помощью их бесплатной рабочей силы производят шлакоблок, мелкое шахтное оборудование, сувенирную продукцию и т.д. Работать обязаны все заключенные, если они не работают, то к ним применяются санкции – карцер, физическое воздействие.
«Заключенные, по сути, попали в трудовую эксплуатацию, на их труде зарабатывают на промышленных зонах»
На одном из интернет-сайтов мы нашли описание деятельности Калининской колонии № 27. До конфликта пенитенциарное учреждение производило детали для железнодорожных вагонов, сетку-рабицу, железобетонные изделия и многое другое. Также предприятие оказывало услуги по металлообработке, деревообработке, ремонту автотранспорта и сельскохозяйственной техники, сортировке и фасовке разных материалов.
Особо отмечалось, что заключенных можно было нанять как рабочую силу на договорной основе «для выполнения работ на контрагентских объектах заказчика в численности до 25 человек». Сейчас, когда колония снята с баланса Украины и переведена на баланс «республики», которая участвует в военном конфликте на стороне России, очевидно, что ни о каких контрактах, которые выполнялись ранее, не идет и речи. Чем же занимаются заключенные сейчас?
– Все они сейчас занимаются только одним делом – «аферой», – рассказывает житель Горловки на условиях анонимности, ранее работающий в ИК-27. – Они звонят по телефонам людям (и родственникам заключенных, и просто неизвестным) и вынуждают людей переводить деньги на банковские карточки, вводя их в заблуждение – мол, ваш сын попал в ДТП со смертельным исходом, и, если сейчас не переведете пару тысяч рублей, гривен, долларов, то его посадят или убьют. Представляются или свидетелем, или вообще полицейским. Схема одна, рассказы каждый раз разные, но люди из-за страха потерять близкого человека готовы последние деньги отдать. Это приносит администрации учреждения сотни тысяч рублей в месяц. Я это точно знаю, потому что сам там работал. Вы думаете, это для кого-то тут секрет? Нет, это же все знают.
Начальник ИК-27 – считавшийся самым молодым руководителем Александр Ляшенко 1978 года рождения. По мнению его бывших коллег, до прихода российских боевиков он был патриотично настроенным по отношению к Украине, но впоследствии перешел на другую сторону. Активисты направили ему и так называемому «омбудсмену ДНР» Дарье Морозовой журналистские запросы с просьбой разъяснить ситуацию, связанную с нарушением прав заключенных в колонии и объяснить, почему до сих пор не освобождены те, кто имеет на руках вступившие в силу судебные постановления о зачете времени, проведенном в СИЗО.
Однако все запросы, по сути, были проигнорированы. В отписке, которую прислали из аппарата УПЧ «республики», сослались на то, что запрос должны подать либо лично, либо направить почтой. Ответа на конкретные вопросы о нарушении прав человека, о препятствии в применении «закона Савченко» и о том, почему заключенные, осужденные по приговору украинских судов, до сих пор находятся в этих неконтролируемых правительством Украины колониях, так и не получили.
В то же время в докладе «Восточной правозащитной группы» зафиксировано фактическое отсутствие института адвокатуры в «ЛНР»: «На данный момент институт адвокатуры в так называемой «ЛНР» отсутствует. Адвокаты, которые имеют свидетельство на занятие адвокатской деятельностью выданное Украиной, не имеют возможности оказывать правовую помощь на территории так называемой «ЛНР», так как в данном случае сами адвокаты имеют риск попасть под подозрение за «содействие деятельности террористической организации».
Павел Лисянский подытоживает, что в таких условиях решить вопрос «зеков Донбасса» можно только коллективно – то есть, коллективно протестуя – родственникам, заключенным и сочувствующим им людям. Особо он подчеркивает тот факт, что повлиять на сами власти «ЛНР» и «ДНР» в этом вопросе может и Российская Федерация.
Автор: Оксана ТРУФАНОВА; OPENDEMOCRACY
