«Ребята ваши требования поддерживаю голодовку не одобряю с последователями убийц 1933 года необходимо бороться их же методами этих существ не остановят даже ваши смерти ведь они прошли закалку в 1933 году 1986 году не считая более ранних правовых дел группа 239 игнорирует вас всей душой с вами”. Именно так, без знаков препинания, выглядела историческая телеграмма, отправленная 12 октября 1990 года в 8.10 утра с запорожского почтамта. Спросите: ну и что?
А то, что украинская почта (тогда еще СССР) впервые доставила телеграмму по адресу: “Киев 1 пл Независимости Октябрьской революции студенческий палаточный городок”. И она дошла, чтобы сохраниться до наших дней в архиве участника той акции — львовского студента Миши Канафоцкого, пишет НВ.
Историкам неизвестен более ранний документ, где бы центральная площадь на тот момент столицы Украинской ССР была названа площадью Независимости. И это первый зримый результат легендарной студенческой акции протеста, начавшейся ранним утром 2 октября на холодном граните (пока) площади Октябрьской революции.
С последователями убийц 1933 года необходимо бороться их же методами, — Из первой телеграммы, отправленной студентом на МайданВ то время доминантой площади был памятник большевистской революции, состоявший из фигур вождя Ульянова-Ленина, балтийского матроса, рабочего и крестьянина. Но уже скоро архитектурная композиция исчезнет, а территория официально станет Майданом. И именно тут пройдут главные события акции Украина без Кучмы (2001), оранжевой революции (2004) и Евромайдана (2013), переросшего в залитую кровью сотни мучеников революцию достоинства (2014).
Протест “на граните” готовился несколько месяцев. Существует несколько версий того, как он был организован. Но суть в одном — группа молодых оппозиционеров, студентов киевских, львовских, днепродзержинских, ивано-франковских и прочих вузов, не желавших жить в коммунистическом “заповеднике застоя” и российском, словами Солженицына, “подбрюшье”, на нескольких конспиративных встречах договорились провести акцию, которая бы заставила республиканские власти прекратить сближение с Москвой. Тогда как раз шел процесс обсуждения условий подготовки и переподписания нового Союзного договора.
Годом ранее мир был шокирован изуверством пекинских властей, раздавивших студентов, которые протестовали на площади Тяньаньмэнь, танками. В мае 1990‑го украинские, литовские, московские, грузинские студенты провели акцию памяти китайской молодежи в форме однодневной голодовки. Это была маленькая репетиция большого, как выяснится позже, события.
Утром 2 октября началась новая эпоха. Эпоха реальной уличной политики, прямого народовластия по‑украински. И началась она с выхода на центральную площадь Киева небольшой группы студентов — нескольких десятков членов Студенческого братства (СБ) и Украинского студенческого союза. Власти замешкались. Хотя в первые часы палатки, разбитые прямо на граните (держались они, кстати, благодаря тонким колышкам, вбитым между плитами), можно было элементарно снести. Но вскоре вокруг “территории, свободной от коммунизма” вырос лес людей. Киевляне стали приходить на площадь, чтобы поддержать студентов и стать живым щитом на случай разгона. Увидев народную поддержку, Киевсовет легализовал уже начавшуюся акцию.
Студенты выбрали свое руководство. Три координатора — пятикурсник исторического факультета КГУ им. Шевченко Олесь Доний, студент Львовской политехники Маркиян Иващишин и представитель Днепродзержинска — родины Брежнева, что символично,— Олег Барков. Идеально — Киев, запад и восток. Через несколько дней Иващишин вернулся во Львов, и функцию координатора от СБ выполнял львовянин, участник боевых действий в Афганистане Игорь Коцюруба.
Чего они добивались? Требований было пять. Отказ от подписания нового Союзного договора, навязываемого Москвой, национализация имущества компартии и комсомола, досрочные перевыборы Верховного Совета на многопартийных основах, возвращение всех украинских призывников из многочисленных уже тогда горячих точек. Ну, и отставка премьера Виталия Масола, который не успевал за темпом общественных преобразований и воспринимался обществом как ретроград.
Парламент тогда был центром принятия всех политических решений. Депутаты разделились в своем отношении к протесту согласно политическим взглядам. Коммунистическое большинство — его тогда называли по количеству членов группа 239 — и примыкавший к нему митрополит Русской православной церкви Агафангел (тогда его кафедра была в Виннице, а сейчас в Одессе), осудило студентов.
Отдельные деятели даже требовали от армии и милиции “зачистить” площадь Октябрьской революции от “националистов”. Тогдашняя проукраинская оппозиция Народная Рада поддержала студентов, как говорится, не только словом, но и делом. Около десяти народных депутатов, в частности бывшие политзаключенные Степан Хмара и Левко Гороховский, также надели белые повязки на голову и сели на холодный гранит вместе с молодежью.
Периметр голодовки был обозначен символическими ленточками, за которые нельзя было заходить. Тогда впервые украинцы стали волонтерить в поддержку политической акции. Несли раскладушки, одеяла, теплую одежду, кипяток, лечебные травы, шиповник и пирожки. Да, пирожки и бутерброды несли на Майдан постоянно. Ведь не все голодали — сотни студентов были задействованы в охране, медслужбе, хозяйственных подразделениях и так далее. Тот, кто хотел перекусить, уходил в сторону, дабы не смущать товарищей. Некоторые из них объявили так называемую сухую голодовку, без воды.
Общество сразу поддержало эту настоящую и нелукавую борьбу. Работники Главпочтамта сбились с ног: телеграммы шли со всей страны и из‑за рубежа — от монгольских студентов до сирийских демократов. Возмущенный хамским поведением депутатов-коммунистов, вышел из партии живой классик советской литературы Олесь Гончар. На площади к тому же голодала и его внучка.
Сделать вид, что это рядовая акция, “посидят и разойдутся”, у властей не вышло. То в одном городе, то в другом начинались “оккупационные забастовки”, когда студенты вузов и техникумов захватывали аудитории и заводские проходные и направляли молодежь и рабочих на местные майданы. Выступление представителя студентов Дония с трибуны парламента, телевизионные эфиры, сотни выброшенных партийных и комсомольских билетов заставили председателя Верховной рады Леонида Кравчука прийти на площадь, услышать голос улицы и создать согласительную комиссию, куда вошли представители большинства, национал-демократической оппозиции и голодающих студентов.
Борьба продолжалась 15 дней и ночей. Первой жертвой противостояния стал глава правительства Масол. Люди скандировали “Геть Масола—Кравчука!” Если бы Леонид Макарович не сдал соратника, его ждал бы конец карьеры.
17 октября 1990‑го Верховная рада уступила требованиям улицы и приняла постановление № 45, в котором была зафиксирована своеобразная дорожная карта.
1. В течение второй сессии Верховной рады УССР принять законы о референдуме, общественных объединениях и организациях, о статусе народного депутата, а также закон о выборах в Украинской ССР “на многопартийной основе”. Парламент брал на себя обязательство провести народное голосование (референдум) по вопросу доверия самому себе. И по его результатам — новые выборы.
2. Обеспечить прохождение срочной военной службы гражданами Украины не на территории республики только по добровольному желанию призывника.
3. Создать временную комиссию по вопросам национализации имущества компартии Советского Союза и ВЛКСМ на территории Украины.
4. “Направить все усилия на стабилизацию политической и экономической ситуации в республике, на построение правовой суверенной Украинской державы, принятие новой Конституции Украины, и пока этого не достигнуто, подписание Союзного договора считать преждевременным”.
5. Действующая Конституция УССР подлежала коррекции в соответствии с положениями Декларации о государственном суверенитете Украины от 16 июля 1990 года.
Что было потом? Народные депутаты от обоих лагерей успешно “забалакали” часть взятых на себя обязательств. Референдум так и не состоялся. Выборы — тоже. И это стало началом конца возможности Украины стать Польшей, Чехией, Литвой или Эстонией. Если до рубежа 1990–1991 годов мы почти не отставали от демократических преобразований в странах бывшего Восточного блока и балтийских республиках СССР, то отказ от перезапуска парламента, допуска в него активистов студенческого движения, неформальних общественных организаций и новых политических партий в итоге привел к консервации гибридного политического истеблишмента — коммунистического внутри и с сине-желтым значком на лацкане.
Вахтанг Кипиани, главный редактор проекта Історична правда, участник революции на граните
Материал опубликован в НВ №36 от 2 октября 2015 года
