Егор Соболев: Это неправда, что ничего нельзя, все куплено и у нас ничего не выйдет

Соболев является главой Комитета по вопросам предотвращения и противодействия коррупции. Того самого комитета, где образовалась наибольшая концентрация «новых лиц», пришедших в парламент, чтобы рьяно бороться с коррупцией в стране. Егор Соболев утверждает: до того, как стал нардепом, не ожидал, как много возможностей по изменению страны ему откроется на этой должности. Депутат говорит о двух коалициях — «европейской» и «клептократической», и заверяет: бросать свою работу не собирается, несмотря на риски для здоровья. Соболев настроен решительно и собирается либо сделать государство независимым, либо погибнуть вместе с ним.

В октябре, перед выборами, наш портал делал опросы людей на улицах о том, за кого собираются голосовать. Подавляющее большинство заявляло, что голосуют за «новые лица». Вы — одно из таких лиц. Почему пошли в парламент? Чего здесь ожидали, и как оно оказалось на самом деле?

Для меня главной была идея идти ломать клептократическое государство, в которое входит и парламент, и правительство, и президент, и прокуратура. В парламенте я довольно быстро понял, что тут все возможно. Это неправда, что ничего нельзя, все куплено, у вас ничего не выйдет. Правда, нас очень мало, но за счет упорства и веры в то, что ты делаешь, можно ломать большую часть стен. Абсолютное большинство.

И я вам могу сейчас с гордостью сказать, что наш Комитет по противодействию коррупции признал около сотни законопроектов коррупционогенными, и ни один из них не стал законом. То есть, всю коррупцию, которая шла через зал Верховной Рады, мы вместе с другими коллегами остановили и убедили зал не утверждать ее. Парламент перестал быть местом, где рождается коррупция.

Нам не хватает сил и голосов, чтобы заставить точно так же останавливать коррупцию со стороны правоохранительных органов и судов. Мы добились отставки генерального прокурора, но не смогли переубедить президента и большинство коллег по коалиции не голосовать за Виктора Шокина, а найти нового человека. И таким образом система себя спасает.

Но я уверен, что, имея парламентские полномочия, обладая поддержкой людей, журналистов, мы можем и должны дальше чистить правоохранительные органы от саботажников, от оборотней — от тех, кто продолжает традиции Виктора Януковича под лозунгами Евромайдана и Небесной сотни.

Потому я сейчас даже чувствую больше возможностей отсюда изменять государство, творить его, чем когда я сюда заходил. Единственное, чего я недооценивал — насколько морально тяжело. Потому что количество подлостей, ненависти, зависти, подлых планов тебя остановить, которые ты каждый день чувствуешь — это невозможно объяснить, не находясь внутри.

Я за этот год 15 раз был у хирурга, при том, что я раньше никогда не ходил к врачам вообще. Основная причина, как говорят врачи: вам нужно меньше нервничать. У вас, говорят, все хорошо, но вам нужно меньше переживать, с таким менталитетом… Ясно, что это невозможно. Каждый день ты возвращаешься домой, как будто ты провел неделю в замке графа Дракулы.

Есть небольшое количество народных депутатов, которые все время сообщают о том, что они предлагают инновационные законопроекты. А есть очень много депутатов, которые никогда не выступают с трибуны, никогда не общаются с прессой, да и на заседаниях комитетов часто молчат. Что они делают в парламенте, как Вы видите изнутри?

Я вам скажу — не упрощайте. Я уже знаю, что многие люди, у которых много брифингов и много инициатив, на самом деле точно так же имитируют работу. Они потом не борются за эти инициативы. Эти проекты не становятся законами, и, тем более, не становятся практикой жизни.

И, наоборот, есть много молчаливых депутатов, которые очень качественно работают, не особенно выступая и не будучи очень известными журналистам. Тот же Миша Гаврилюк очень старательно работает, казак с Майдана. У меня в комитете есть такой красноречивый пример — Мельничук Иван. Он очень качественно всегда вычитывает каждый закон, а наше главное задание — проверять каждый законопроект, нет ли там коррупции.

И многие депутаты верят, что на мнение аппарата комитета можно положиться, многие мне доверяют, моей позиции, а есть депутаты, которые сами вычитывают каждый законопроект, и это очень хорошо. То есть, не всегда публичность означает работу.

Предвыборные обещания. Вы — во фракции «Самопомочі», которая обещала: только станем депутатами — сразу займемся депутатской неприкосновенностью. Шесть месяцев прошло…

Мы не говорили, что мы ее снимем. Мы говорили, что инициируем ее снятие. Мы выполнили свое обещание. Благодаря нашему настаиванию это вошло в коалиционный договор как обязательство всего парламента. Дальше инициативу перехватил президент, который внес законопроект.

Дело в том, что для внесения законопроекта по изменению Конституции депутату нужно 150 подписей. И мы вели активные консультации, какой закон готовы поддержать наши коллеги по снятию депутатской неприкосновенности. А президенту не нужно 150 подписей, потому что он президент, и он внес раньше. Но тут не вопрос, кто на себя потянет одеяло — вопрос, чтобы дело выгорело.

Поэтому мы проголосовали за этот закон. В первом чтении он утвержден. Он сейчас требует утверждения Конституционным судом, и дальше будем снимать неприкосновенность! Для нас в этом смысле нет проблем. Вы видели, что мы уже выгнали своего депутата, когда увидели, что его поведение не отвечает критериям достоинства.

На сколько это может затянуться? Законопроекты о снятии неприкосновенности и раньше регистрировались, но они как-то теряются…

Я думаю, что осенью есть все шансы утвердить этот закон. Но очень важно, чтобы избиратели, журналисты и дальше у всех политиков спрашивали: а как там с неприкосновенностью?

Предвыборных обещаний вообще было очень много, и все такие масштабные. Насколько возможно их реализовать?

Что нам удалось. Мы многое сделали в антикоррупционном направлении. Там мы приняли все необходимые законы, чтобы заработало Антикоррупционное бюро и сейчас проводим очень важный закон об открытии всех собственников земли, недвижимости и машин — так, чтобы включить общество в борьбу с коррупцией с помощью полной прозрачности информации о собственности.

У нас есть хорошие результаты в понижении налогообложения заработной платы. Наш коллега Андрей Журжий был сильным толкателем этих законов. И мы старались создать хорошее законодательство о прокуратуре и судах, но скажу честно, что есть большое сопротивление со стороны, в том числе, и партнеров по коалиции, которые не хотят очищать суды и прокуратуру. Поэтому тут вся борьба еще впереди.

По всем остальным направлениям сейчас нечем хвастаться. Местное самоуправление, чтобы его по-настоящему сделать возможным и сделать, требует новой Конституции. Сейчас наш коллега Руслан Сидорович работает в конституционной комиссии, но тут нужны 300 голосов, работа всех фракций.

В военной сфере основная проблема, на которой концентрируется наш славный комбат Семенченко — это контроль за использованием огромных денег налогоплательщиков и за проведением военных операций, подготовкой армии, логистикой армии. Честно говоря, там, по нашим наблюдениям, продолжается большая катастрофа из-за халатности, коррупции и бездарности, в первую очередь, командующих.

Это постоянная тема для разговоров с верховным главнокомандующим. Что мы только ни делали. От закрытых писем до открытых обвинений. Однако здесь без воли верховного главнокомандующего мало что можно сделать, поскольку армия требует единоначалия, и депутатский, парламентский контроль крайне нужен, но он не может заменить коллапс управления, который и дальше продолжается в Вооруженных силах.

Вы говорите, что есть сопротивление коллег по коалиции. Как это вообще происходит? Почему, насколько это ожидаемо или нет?

По моему мнению, на самом деле, есть две коалиции. Одна называется «Европейская Украина», о ней все знают. Там триста человек. Туда входят известные фракции: «Народный фронт», БПП, Тимошенко, Ляшко и мы. Эта коалиция очень хорошо голосует за поддержку армии и за выделение денег на оборону и за дипломатическую проевропейскую международную позицию Украины. Но она абсолютно разорвана, разделена отношением к коррупции.

Потому что существует другая коалиция, неформальная. Мы ее называем «Клептократичная Украина». Туда не входит «Самопоміч», зато входит «Оппозиционный блок». И часто они проявляются неформальными голосованиями, когда как раз мы пытаемся очистить суды или прокуратуру, или другие эти «крыши» коррупции.

Первый раз это ярко выразилось при назначении Виктора Шокина, когда мы голосовали красными кнопками, а «Оппозиционный блок» сделал это назначение возможным. Последний раз это проявилось, когда «Блок Петра Порошенко» опять-таки с помощью «Оппозиционного блока», провел своего человека в Высший совет юстиции, хотя мы опять-таки голосовали против, видели, что у этого человека нет ни опыта, ни репутации, которая бы позволяла говорить об очищении судов.

С другими «новыми лицами» Вы как-то сотрудничаете? Как? Насколько это помогает?

Я стараюсь сотрудничать со всеми парламентариями независимо от того, были они в парламенте, или нет. Потому что тут нужно не дружить или враждовать, а проводить нужные решения и блокировать вредные для страны. У меня, конечно же, весь почти  комитет состоит из новых лиц. Там и Лещенко, и Береза Борислав, и Володя Парасюк, и Игорь Луценко, и Игорь Попов. Абсолютное большинство членов антикоррупционного комитета — новые депутаты.

У нас очень хорошая атмосфера и хорошее сотрудничество. Абсолютное большинство решений принимаются единогласно и принципиально. Нам практически удалось, как я уже говорил, остановить коррупцию в парламенте.

А объединение «Еврооптимисты» — вы же в него, кажется, входите? Оно работает?

Я являюсь членом этого межфракционного объединения, но не принимаю активного участия, к сожалению, потому что мне не хватает времени. Я все-таки возглавляю комитет, плюс сам должен быть автором законодательства, которое для меня важно в антикоррупционной сфере, плюс активно принимать участие в работе фракции.

У «Самопомочі» есть одна ужасная черта: мы каждое решение обсуждаем и принимаем вместе. И это означает, что у нас 5-6 часов каждый вечер фракция. Поэтому я малоактивный еврооптимист.

Какими законами занимаетесь именно Вы? Вы их пишете, они выйдут как законы Вашего авторства… И в дальнейшем планируете ли заняться другими какими-либо темами?

Сейчас наш приоритет — это проведение закона об открытости реестров, недвижимости и автомашин. Потом, я думаю, нашим главным заданием будет сконцентрироваться на парламентском контроле по выполнению законов. И мы уже сегодня очень многое делаем, чтобы законы не только существовали, но и выполнялись.

Это причина нашей последней инициативы отправить в отставку министра внутренних дел Авакова. Мы сейчас убеждаем коллег по коалиции, что он провалил задание создания новой европейской полиции, и его нужно гнать.

А в дальнейшем этими же направлениями будете заниматься? Законы о культуре или о сельском хозяйстве не собираетесь писать?

Конечно, в этом я, как бывший журналист-расследователь и общественный активист, разбираюсь лучше всего. Поэтому логично дальше это делать. Плюс, я уже себе не очень принадлежу. Если меня выбрали главой настолько важного комитета, мне следует тянуть эту работу и стараться, чтобы она хорошо получалась.

Не собираетесь бросить всю эту политику? Это же тяжело для здоровья, и ответственно очень…

Я думаю, сейчас такое время, когда каждый должен заниматься государством. Мы действительно или сделаем его независимым, или погибнем вместе с ним.

 

Источник: facenews.ua